Вы скажете: «Сколько можно? Сколько можно писать о СПИДе и безопасном сексе? Масса рекламных кампаний, эти разговоры. Даже полный дурак поймет, что перед сексом надо надеть резинку! Сколько можно писать об одном и том же, когда все это все давно знают?» А я вам отвечу: Тогда почему ВИЧ-инфицированных в России становиться все больше и больше с каждым днем?
Я не собираюсь учить вас одевать презерватив — для этого существуют инструкции. Я даже не хочу советовать вам предохраняться — надеюсь, вы и сами не хотите умереть. Я просто хочу сказать, что именно в нашей стране СПИД — не только медицинская проблема. И даже в последнюю очередь медицинская — в России не много народу, который может заплатить 24000 долларов в год за то, чтобы просто продлить себе жизнь (даже не вылечиться!). У нас это проблема сознания, а сознание у нас примитивное. Наверное, поэтому нам обещают судьбу Африки, которая давно обречена (заражены 70% населения!). Только за первые семь месяцев этого года новых зараженных стало больше на 23000 человек!
Меня удивляет вот что. Первый случай ВИЧ был зарегистрирован в 1987 году. 23 года назад! Ненамного позже, чем на западе. И там, и здесь прошел шум, СПИД стал «острой» темой. Элизабет Тейлор и Элтон Джон собирали деньги и так далее. У них это все закончилось тем, что количество зараженных не растет и не падает — оно стабильно. Предложить заняться сексом без резинки для них то же самое, что предложить перейти реку, кишащую пираньями. Недавно западноевропейские журналы даже начали печатать статьи о том, что многие снова начинают заниматься сексом без презерватива, потому что риск заразиться, такая «русская рулетка», обостряет чувства. ОНИ от этого в шоке. Для НАС это норма. Почему? «Это связано с русской психологией», — считает Дарья Алексеева из некоммерческого партнерства гражданских инициатив «Фокус», занимающегося проблемой СПИДа. — «Многие партнеры, которые первое время пользуются презервативами, часто перестают ими пользоваться, когда их отношения становятся постоянными. Но ведь у обоих до этого была другая сексуальная жизнь, поэтому, решив перестать предохраняться, они должны сначала провериться. У нас этого почти не делают, а бегут проверяться, когда уже поздно».
Дарья Алексеева знает, о чем говорит. «Фокус» вместе с гуманитарной организацией «Врачи без границ» (именно они в 1997-м провели кампанию «Безопасный секс — мой выбор» и 1999-м — «Разумный человек — разумный выбор») провел исследование о том, что нас ждет все-таки не африканский путь, а западноевропейский. Несмотря на то, что выросло целое поколение, которое с раннего детства знает о СПИДе, стойкий процент (было опрошено 1200 москвичей от 15 до 25 лет) отвечает, что раз больше всего заражаются через иглы, риск заразиться при сексе минимальный.
Наши истории о СПИДе приводят к одному — люди считают, что все это происходит не на земле, а на другой планете. Где угодно, но только не рядом с ними. Для нас угрожающие цифры роста СПИДа ничего не будут значить, пока он, СПИД, не окажется рядом с нами, среди наших знакомых. У нас есть еще одна проблема — у нас очень бедное государство. Если больного лечить, то он может прожить до 15 лет (что очень хорошо для неизлечимого больного). Обычная же стадия от заражения до смерти — около 3-х лет, и при русской нищете мало шансов, что наши больные в состоянии протянуть дольше. А теперь представьте положение зараженного человека. Мало того, что он живет с осознанием собственной обреченности. Государство, гарантирующее оплату его лечения, денег на это лечение все равно не выделяет. Больному остается одно — выпасть из жизни или скрывать на работе свою болезнь, чтобы не быть изгоем (наша неосведомленность о том, как на самом деле передается ВИЧ, настолько велика, что, например, треть опрошенных «Врачами без границ» и «Фокусом» считают, что есть опасность заражения при рукопожатии. Извините, когда вы кому-то жмете руку, вы что, обмениваетесь жидкостями?).
